Новосибирск и Новосибирская область: свежие новости, объективный анализ, актуальные комментарии

Всемирно известный скульптор Юнус САФАРДИАР — о духовном упадке, больших переменах и преобразовании мира

Вырос Юнус Сафардиар в историческом центре Самарканда — дом стоял рядом с мечетью Биби Ханум. Первым предметом, который Юнус взял в руки, будучи младенцем, был карандаш. Первой студией стал шкаф, куда он забирался, чтобы спокойно лепить из пластилина, спасаясь от братьев и сестёр. Наблюдая за раскопками и реставраторами в городе-памятнике, он создал свою коллекцию артефактов. В 12 лет уехал из дома — учиться в Ташкент, фундаментальное образование получал в России — с отличием окончил Репинку, а знаменитым художником стал в Англии.

Рубиновое дерево в лондонском Риджентс-парке, кинетические скульптуры «В поисках бессмертия» в Москве, «Новое солнце» в Самарканде, скульптура «Линза», проданная на аукционе «Сотбис». Каждая его работа — вызов времени, когда стирается грань между материальным и виртуальным мирами. Используя традиционные материалы, он изобретает новые технологии. Так, для скульптуры «Покорение Сибири» в аэропорту Толмачёво фигуры из металла заливали редким оргстеклом, которое используется в военной сфере.

— Юнус, ваш Ермак в аэропорту Толмачёво, прорываясь сквозь время и барьеры, как будто становится своим в этой новой для него Сибири. Что вы хотели этим сказать?

— Это был социальный заказ, бизнесмен Роман Викторович Троценко, соучредитель аэропорта Толмачёво, предложил мне сделать скульптуру о походе Ермака в Сибирь. Я изучил историю, проникся, сделал сотни эскизов, в итоге он выбрал этот вариант. Если вы обратили внимание, там есть волк с пятью лапами из сибирской мифологии и огромное лицо — это Сибирь. А сказать мне хотелось, что Ермак не присоединил Сибирь, её «покорили» открытое сердце и честность людей, которые приехали сюда. Произошло не столкновение, а совмещение, взаимообогащение культур. Россия вобрала в себя культуру местных народов, и наоборот.

— Ваше отношение к этой скульптуре изменилось со временем?

— Да, если архитектура — это очень функциональная вещь, она быстро стареет, тем более из современных материалов (исключение составляют древние материалы, камень), то скульптура со временем меняется. Она будто входит в пространство и вокруг себя его преобразует. Чем старее скульптура, тем сильнее она работает. И дело не только в мастерстве, над ней работает время — год за годом она как бы раскрывается.

— Ваша выставка в Новосибирском художественном музее называется «Второе восхождение». Что стало побуждающим мотивом?

— Это первая выставка в целой серии под этим названием. В следующем году в Питере будет «Второе восхождение-2», потом выставка в Дубае и так далее. Для этой выставки специально создавали инсталляцию — она напоминает минарет или колонну, упавшую, обгоревшую, — в этом сгоревшем мире будет свет как последняя надежда. Мир меняется, сгорает, а изнутри прорастает новый мир. Люди во всём мире очень похожи: они живут одинаковыми переживаниями и надеждами. Так вот, сейчас ощущается большой духовный упадок. Об этом все говорят, все это чувствуют. Случилось это не вдруг, а за последние 30–40 лет. И то, что сейчас происходит в мире, — результат этого упадка. И у меня есть ощущение, что мир обновляется. Хотелось бы, чтобы это было без разрушений, но историческое знание говорит о том, что без этого не бывает обновления. Я чувствую, что мы стоим на пороге больших перемен.

— Второе восхождение — это похоже на библейскую историю?

— Один раз человек уже вознёсся. Его убили, распяли, но он всё равно вознёсся. И сейчас мир стал таким, что, появись он, его во второй раз так же повесят на кресте. После распятья всегда происходит восхождение. Я сейчас это образно говорю, потому что никакого отношения к религии выставка не имеет. Речь о том, что после страшных времён непременно наступит освобождение. Мой посыл: что бы ни было — утро всё равно наступит. Всегда, когда человек падает, он поднимается, возносится. Мы живём в такое время, что обязательно должны встать, то есть подняться. Поэтому я назвал выставку «Второе восхождение» — первое уже было. В Питере на следующей выставке этой серии тоже будет огромная инсталляция с механической капсулой: внутри брошенного храма человек на кресте… И тоже будет воск и трансформации, как и в инсталляции здесь, в Новосибирском художественном музее.

— Понять и выразить своё время — сложная задача, тем более в эпоху постмодерна?

— Эпохи, всякие «измы» прошли, больше никогда не будет передвижников, сюрреалистов, импрессионистов. Последние 40–50 лет мы наблюдаем апофеоз постмодерна, когда нет критериев, нет единого рассказа для всех. Капитализм привёл к тому, что процветает индивидуализм. Всё предназначено для того, чтобы каждый человек оторвался от всех. Он сидит со своим телефоном и забывает про весь мир. А если у каждого человека свой мир, свой взгляд — значит, нет критериев. Нет возможности оценить — хорошее это искусство или плохое.

— Тогда в чём задача искусства?

— Сейчас массовая культура достигла вершины с помощью огромного количества информации. До этого понимали и разбирались в искусстве немногие, определённый круг людей. А сейчас очень пониженная планка, до примитивного уровня, чтобы все могли это понять. Это как разбавлять краску: если всё время добавлять и добавлять воды, в конце концов она превратится в воду. А задача искусства — выявить деформации и способствовать их преобразованию.

— Вы человек мира, а где чувствуете себя дома? Скучаете ли по Самарканду?

— Это жизнь, нельзя сказать, что я скучал все эти годы и хотел вернуться, просто есть место, где ты родился, твоя культура, твоя база, твоя земля. Если ты оторвёшься от этого, то можешь прожить жизнь, но она будет без опоры. Понимаете? Тем более что моя фамилия переводится как «человек, который хочет вернуться на родину». Я очень рано уехал из дома, в 12 лет, и уже очень давно живу за границей. Последние 30 лет — в Англии, у меня там много друзей. Но было время, когда я скучал по Питеру, где учился. На самом деле, мне очень повезло: я родился в архаичном обществе в Узбекистане, учился в Питере — это такое советское фундаментальное образование. Я советский человек, фундамент мой там, а потом переехал в мир постмодерна, в западный мир, где сформировался как художник. Жизнь ломает людей, очень сильно меняет, а я вот упёртый, с детства был таким. И до сих пор живу, упираюсь.

— Почему вы сейчас в России, когда многие боятся приезжать?

— Появилось ощущение, что чем-то не тем занимаюсь. Я до этого много делал работ в Германии, Англии, Америке, в том числе такие вот перформансные проекты, персональные выставки, работал с галереями. Коммерческие галереи — это дракон, который съедает художника. Делал заказные работы, а в последние три-четыре года решил немножко освободиться и начать делать выставки. Почему я в России? Очень хороший вопрос. Во-первых, это моя родина. Здесь мне всё очень близко. И не только земля, отношения с людьми, общение на русском языке. У меня такое ощущение, что в России что-то происходит, начинается что-то другое, новое. Для художника, для творческого человека важно почувствовать движение истории. Сегодня мир просто беременный тем, что люди хотят изменений.

СОБЫТИЕ



Выставка скульптора Юнуса Сафардиара «Второе восхождение» проходит в Новосибирском государственном художественном музее. В экспозиции 15 произведений, в том числе скульптуры и масштабные «видеополотна». Центральная инсталляция и две противоположности «Чёрное и белое» создавались прямо в стенах музея, работа шла две недели, по предложению скульптора ему помогали студенты Института искусств НГПУ и художественного училища. Выставка работает до 21 июля.